Замечаем ли мы, что все реже звучат определения "настоящий мужчина", "надежный мужчина" и все чаще - "мужик", "мужичок"? Но ведь первые не перевелись, просто не любят они выпячиваться и распространяться о своих заслугах. Поэтому и остаются за кадром. Пока сложишь картину из отдельных деталей, а их полку опять убыло.
     Нет в живых нашего коллеги - преподавателя военной кафедры Шабалкина А.П. Бывший спортсмен, который никогда не пил, не курил, соблюдал режим, после командировки в Чернобыль сгорел за год от рака. Еще раньше, в Челябинске, хлебнул атомного лиха Кошель Т.И. (а газеты о тех событиях поведали уже в годы перестройки). Знали ли они, на что шли? Конечно. У военнообязанных как? Повестка, эшелон и "на месте узнаете". Так было и весной 1986 года.
     Кому "повезло", работал в "Зоне", остальные "купались" в радиоактивной пыли поблизости от взорвавшегося реактора. "Лепестки", защищающие органы дыхания, люди меняли каждые полчаса. Мылись хозяйственным мылом - оно хорошо растворяет грязь. Несколько раз в месяц переодевались в новое. Работали с шести утра до часу ночи. Постоянная головная боль и тошнота воспринимались как нечто обычное: от излучения не спасали ни частый душ, ни обитые свинцом машины. На вопрос, что для него было самым трудным в Чернобыле, емкий ответ дал ликвидатор, полковник запаса, а сейчас старший инструктор профкома ДонНТУ Геннадий Ильич Тарасенко. Он не просто выжил, а вернулся в родной вуз и продолжает плодотворно работать. Вспоминая 1986 год, он извлек из памяти не огромные цифры на накопителях и не уровни радиации, от которых приборы зашкаливало. По его словам, намного сложнее было сохранять людей и держать дисциплину.
     Почему именно это, поймет тот, кто хоть раз видел стихийно созданный не притершийся мужской коллектив, где нет-нет да и срабатывает "закон стада", а ближайшей целью становится стремление дополнительно заработать. Сегодня медики от радиации рекомендуют народное средство - 200 г красного вина в день, а на ЧАЭС как на сверхопасном объекте после катастрофы установили "сухой закон". Но для приехавших на станцию технарей-мужчин было много других соблазнов - приборы, дефицитные детали к ним, красивые кнопочки, лампочки (не будем забывать, что страна жила в обстановке тотального дефицита на все). Некоторые партизаны (так в армии называют призванных воинов запаса), в противовес здравому смыслу, набивали карманы всем, что приглянулось, и приносили "добычу" в подразделение. И Геннадий Ильич, жертвуя собственным отдыхом, в который раз терпеливо объяснял, ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ. Не сразу, правда, но действовало.
     Атом люди укротили. Следует подчеркнуть, что свою работу в Чернобыле ни один из моих знакомых ликвидаторов не считает подвигом. Вот только справедливо их недоумение: за что с ними так? Вдумайтесь: нормы выделяемых государством средств на дополнительное питание для этих людей - 25-50% от стоимости "потребительской корзинки" - не менялись уже несколько лет (а цены?!). Да разве только это? Сколько раз, например, пытались лишить их заслуженных льгот? Участник ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, бывший начальник штаба отдельного батальона спецобработки, имеющий 1-ю группу инвалидности в результате, вспоминает, как еще в Чернобыле его представили к медали "За мужество", а разнарядка сверху не пришла. Так и уехал. (Медаль получил сменщик - разнарядка пришла). Фамилию ликвидатор просил не называть, считает, что ничего особенного не произошло. Но по отношению к Настоящим Мужчинам допущена большая несправедливость. Геннадия Ильича Тарасенко награда за проявленное мужество искала аж 20 лет. Поздновато нашла, скажем прямо, потому что выросло следующее поколение, которое смутно представляет себе, кто спас не только Украину, а и всю Европу от гибели. И какими станут наши студенты в жизни - Настоящими Мужчинами, мужиками или так себе, однозначно не спрогнозируешь. У каждого ведь своя планка, нравственная и профессиональная.

     А. ДМИТРИЕВА, ст. преподаватель кафедры украинского и русского языков